Раздумье
С сухих ветвей, охваченных огнем,
Как искры, листья рвет осенний холод,
И календарь худеет с каждым днем,
Как человек, узнавший долгий голод.
Я толпы гор оставил позади,
Я видел травы севера и юга,
Печаль и радость нес в своей груди,
Знал ненависть врага и нежность друга,
А вот вопроса все не разрешу:
Какую плоть я прячу под рубахой?
Какую душу я в себе ношу
И голову какую под папахой?..
Как мне найти единственный ответ:
Кто я такой?
Зачем пришел на свет?
Земля моя, любимая навек,
Ответь мне ты:
Какой я человек?
Не тень ли я, ползущая ползком,
Не след ли, заметаемый песком?
Не лист ли я, летящий в сентябре?
Не камень ли замшелый во дворе?
Не дождь ли я, заладивший с утра,
Тогда, когда нужна была жара?
Иль долгий зной в немыслимую сушь,
Когда желтеют в жажде ветки груш?
Я – ранний снег иль поздняя весна,
Бесплодных скал пустая крутизна
Иль бесполезный, пустозвонный ветер?..
А вдруг я – не отрада, не беда,
И от меня ни пользы, ни вреда?
А вдруг я вовсе зря живу на свете?..
Расулом
Мой отец меня нарек,
Что по-арабски представитель значит...
Чей представитель я?..
С каких дорог
И для чего мой путь по свету начат?
Давным-давно средь горной тишины
Худой мальчишка рос под этой кожей.
Запруды строил, закатав штаны,
И криком эхо гулкое тревожил,
На улицах Цада пугал собак,
Ловил в пшенице жаворонков малых,
Курил сухое сено, как табак,
И голубей гонял в пустынных скалах.
Вертлявую юлу хлестал кнутом,
Надоедая матери порядком,
И, если гости приезжали в дом,
Он подстригал коням хвосты украдкой…
Я без улыбки вспомнить не могу,
Как мама по ногам меня стегала,
Когда я слишком близко к очагу,
Грозя кастрюлям, подбегал, бывало.
Когда же после будней тишины
Вовсю шумел базарный день в ауле,
Я целился камнями в кувшины,
Что к нам балкарец привозил на муле.
Был маленьким тогда, веселым я,
По крышам прыгал легче воробья,
И над людскими страхами смеялся,
И... лишь ночного кладбища боялся.
Упрямым был, как маленький осел,
И не любил в грехах своих виниться,
С босой ватагой я знакомство вел,
Играл в копейки, верил в небылицы...
...Не здесь ли начиналась жизнь моя?
Не эти ль дни ее истоком были?..
Рассветов первых не припомню я:
Сияло солнце или тучи плыли?..
...Осенний запах горьких горных трав!..
Ну а потом – кто был под этой кожей?..
Я вижу, как, насилу утром встав,
Лениво книжки запихнув в рукав,
Шел в школу мальчик,
На меня похожий.
А дальше, дальше?..
Вот он, этот день:
Волнуясь, я стою на плоской крыше
И, шапку лихо сдвинув набекрень,
Стихи читаю армии мальчишек.
Стихи, стихи! Я душу в вас вложил,
Я вас судил всех прочих судей строже!..
Свою я песню первую сложил
Средь голых скал, на бычьей шкуре лежа.
Огромный мир сверкал передо мной,
Зеленый, красный, голубой и рыжий,
То застывал под снежной пеленой,
То падал абрикосами на крыши.
Глотал я дни...
Чем больше их глотал,
Тем больше тосковал об их утрате.
Я рос, и чем быстрее вырастал,
Тем больше горя довелось узнать мне.
Я помню – раскололись небеса,
И поле хлеба стало полем брани,
Пожар над белым светом занялся,
Дымилась кровь земли в горячей ране...
Потом – июньский день в Махачкале
Душил меня безвыходной тоскою,
А карандаш отцовский на столе
Застыл над неостывшею строкою...
Шли годы.
Мчался дней жужжащий рой
В обычной смене радостей и бедствий.
Осталось за цадинскою горой
Под звон пандура пляшущее детство.
Острей я видел мир в разгаре дня,
Но он мне нес горчайшую утрату,
Когда жестоко обманул меня
Мой старый друг, кому я верил свято.
И вот двухцветной стала голова, –
Стучат года в неутомимом ритме,
Но каждый новый день, взойдя едва,
«Еще ты только мальчик!» –
Говорит мне.
«Еще ты только мальчик!» – говорят
Мне звезды, что за окнами горят.
Так кто же я?
Орел или птенец?
Муж иль ребенок?
Зрячий иль слепец?..
Сменялись дни...
И каждый новый нес
Открытия, потери и сомненья.
Пройти мне земли разные пришлось,
Распутывать дорог переплетенья.
Чем дальше шел я, тем сильней в пути
Меня вопросов толпы осаждали,
Чем больше я хотел ответ найти,
Тем меньше строк в душе они рождали...
Я на страницу чистую гляжу,
Ищу ответа – и не нахожу...
Прошу тебя, скажи мне, мой народ,
Кто я такой?
Поэт иль рифмоплет?
Скажи, народ мой, правды не тая,
В моих стихах жива ль душа твоя?
И гордость горцев мудрых и простых
Проникла ль в существо живое их?
И смог ли я прибавить на веку
К твоим твореньям хоть одну строку?
Иль вспаханное поле я пашу?
Иль на снегу каракули пишу?
Седлаю ли, слепой, средь бела дня
Оседланного без меня коня?
Иль на глазах у дремлющих вершин
Лью воду в переполненный кувшин?..
На свете очень много песен есть,
Певцов же можешь ты по пальцам счесть!
Скажи, народ мой, я – твой кровный сын?
Отцовских не позорю ли седин?
Не зря ли имя выбрал мне отец –
Так чей я представитель наконец?!
Скажи мне, честно ль я тебе служу
Или слежу, куда подует ветер?
Не под чужую ли зурну пляшу?
Достойно ли живу на этом свете?
Родной народ, по совести ответь:
Работник твой я или лежебока?!
Что суждено мне – тлеть или гореть?
По смерти жить или пропасть до срока?
Кто я такой? И для чего рожден?
Большим иль малым сердцем награжден?
Зачем оно стучится под рубахой
И голова седеет под папахой?
Не все понятно мне в моей судьбе,
О мой народ, и добрый и суровый, –
Одно я знаю твердо – что тебе
Я не солгал ни помыслом, ни словом!
Так научи же, научи меня.
Как мне идти дорогой жизни длинной,
Дай мне частицу твоего огня,
Чтоб смог я стать отца достойным сыном!
Уходят дни...
Но, хоть я взрослым стал,
Себя ребенком чувствую порою,
Как мальчик, я неопытен и мал
И без тебя беспомощен, не скрою.
Народ, в беде мне руку протяни,
А коль зазнаюсь, надери мне уши,
Коль вкривь пойду, окликни и верни
И пристыди, коль стану бить баклуши.
Не в меру заспешу – верни назад
И подгони – коль на пути отстану...
Ты – это все, чем в мире я богат,
Шагать с тобою в ногу не устану.
Сейчас в окне моем встает рассвет –
Проснулись люди, мир бессмертьем дышит.
И я хочу, как в пору детских лет,
Узнать травинки каждой вкус и цвет,
Биенье сердца каждого услышать.
Земля прекрасна, и широк мой путь,
И я мечтаю, как о высшем счастье,
Чтоб был и я, земля, хоть чем-нибудь
К великой красоте твоей причастен!
Чтоб без стыда сказал народ родной:
«Расул, мой сын,
Ты представитель мой!»